И, всё-таки, она не могла не любоваться им — во сне у Сорела лицо было совсем не мрачное, а вполне спокойное и даже, в какой-то мере, беззащитное — красивые черты, не искажённые суровой печатью замкнутого одиночества.
И думать забудь, девочка, жёстко приказала себе Лея, выходя из палаты. Мало ли что там почудилось Эван! Надо быть реалисткой, иначе повторишь все ошибки своей прошлой жизни. Помнится, ты решила стать офицером, вот что действительно имеет смысл, а это… это пройдёт. Рано или поздно.
И зная себя, могу сказать заранее — скорее поздно, чем рано. А то и вовсе никогда…
Покинув палату Сорела, Лея практически в точности повторила путь своей младшей сестры, и, спустя минуту, оказалась перед отделением интенсивной терапии. Пользуясь отсутствием наблюдателей, девушка тихо вошла внутрь и остановилась перед прозрачным стеклом, за которым, в окружении многочисленных приборов и аппаратов контроля жизнедеятельности, мирно спал ромуланец. Боли он уже не испытывал. Аппарат искуственного дыхания был отключён, и ничто не мешало тёмным волосам вольно разметаться по подушке, оттеняя красивое бледное лицо. Наверное, Сорел в юности был таким же, некстати подумала Лея; запутавшийся в жизни одинокий мальчишка…
Похоже, жизнь его вне опасности, отметила она. Ну, слава Сураку. Отягощать свою совесть убийством — пусть даже непреднамеренным — в её планы совсем не входило.
Прости, приятель. Я не хотела причинить тебе боль.
Вернувшись в свою палату, она застала там Эван, которая смотрела на неё недовольно и строго.
— Что-то я не помню, чтобы тебе вставать разрешили.
— Это, наверное, потому, что мне ещё не разрешили, — пожала плечами Лея. — Представляешь, недалеко отсюда, в интенсивке, спокойно спит тот самый ромуланец…
— Знаю, знаю. Только вчера он не спал — и совсем не казался спокойным — мне потом полночи его глаза снились. Ужас.
— Я пыталась в сетевых архивах найти о нём хоть что-нибудь, но всё бесполезно, — Лея присела на край кровати рядом с Эван.
— У меня получилось ненамного лучше твоего, — её сестра пожала плечами. — Правда, узнала его имя — Н'Кай Тард. Исчерпывающая информация… Когда и при каких обстоятельствах он попал на Вулкан, ты знаешь лучше всех на этой планете, остальное, в общем, несущественно, — Эван зевнула. — Вторые полночи я угробила на эту ерунду, представляешь?.. Ну да чёрт с ним, с ромуланцем этим. Ты-то как себя чувствуешь?
— Нормально. Почти… Сарэк ещё не вернулся домой?
— Нет. Кстати, у меня для тебя новость — уж не знаю, хорошая или плохая.
— В чём дело? — насторожилась Лея.
— Сэлв этим летом улетает в Звёздную поступать — причём гораздо раньше, чем мы.
— Ну, наконец-то!!! Он меня уже достал своим нытьём, что отец никогда не отпустит его на Землю, вот и отпустил, слава Сураку… А то, что он раньше улетает — закономерно. Мы-то от региона пишем вступительные тесты, как выпускники, и спокойно ждём результатов; а он два года уже пропустил, поэтому полетит сдавать экзамены лично. Да всё нормально — люди и позже в Академию поступают. Вот, например, Арчер…
— Ну да, конечно, — Эван испугалась, что если Лея начнёт говорить о втором своём герое, эта беседа не завершится и к полуночи. — Кстати, Совок и Т'Ария тоже будут сдавать тесты вместе с нами. Скоро во Флоте будет полно вулканцев.
— Вот и хорошо. Пусть больше путешествуют — может, тогда перестанут возвращаться с квадратными глазами после двух недель командировки на земном звездолёте…
* * *
Н'Кай проснулся примерно через час после ухода Леи, и чуткая аппаратура немедленно зафиксировала этот факт. Спустя несколько минут в его палате появились весьма зловещего вида старец и молодой ещё врач. Старика Н'Кай помнил — это был Сарт, жрец Колинара. Он обычно допрашивал Н'Кая. Точнее, не столько допрашивал, сколько беседовал с ним, пытаясь незаметно для ромуланца выудить какие-нибудь, ему самому неизвестные, подробности. Н'Каю было бы проще и легче с землянами, конечно, но вулканцы быстро отстранили земных представителей службы безопасности от этого дела и целиком передали Н'Кая в ведение своего бюро, заявив, что этот случай относится к категории внутренних дел Вулкана. К счастью, им так и не удалось выявить его телепатические способности, но и сканировать их он уже не мог, иначе этот факт точно не удалось бы скрыть.
— Это было нелогично — пытаться бежать, Н'Кай. Совсем нелогично, — бесцветным голосом произнёс его мучитель. — Я просканирую тебя. Не вздумай сопротивляться.
Ромуланец ничего не ответил, только отвернулся в сторону. На его лицо легла сухая ладонь старика. Н'Кай и не думал сопротивляться — сил на это не было совершенно, да и какой смысл?..
Вновь накатила волна мучительной боли, отчего сидящая в другом конце коридора Эван подавилась чаем. В последнее время телепатические способности явно стали ей не в радость.
Сарт оторвал ладонь от побледневшего лица ромуланца. Врач встревоженно переводил взгляд со старика на ромуланца и обратно. Для него Н'Кай прежде всего был пациентом, и ему совсем не хотелось причинять ромуланцу лишние страдания.
— Он был телепатом! — произнёс, наконец, старик с лёгким оттенком удивления.
— Был?
— Девочка либо уничтожила его Дар полностью, либо поставила очень сильный блок. Пока неясно.
Н'Кай сжал в пальцах края простыни, чтобы не выдать врагам своей боли и своего страха. Больше не телепат?.. Нет! Только не это! Пожалуйста, нет!!!
— Она спасла его никчёмную жизнь, и зачем? — пожал плечами Сарт. — Чтобы спустя годы стать его жертвой?.. Всё бессмысленно.
— Я бы расставил акценты иначе, — недовольно произнёс врач. — С девочкой, между прочим, всё в порядке, чего о Тарде, увы, не скажешь.
— Надеюсь, это не означает, что вы оправдываете его действия, доктор?..
Вулканцы вышли. Н'Кай крепился сколько мог, но, в конце концов, не выдержал, и по его лицу потекли горячие злые слёзы. Что он без Дара?! Он потерял всё! «Она спасла его никчёмную жизнь…» Она?.. Неужели это она?!! Маленький ангел с серебряными волосами и глазами, как у его матери??? Конечно, за три с лишним — да что там, почти за четыре! — года она действительно могла измениться, хладнокровно отметил Тард. Что ж, маленького ангела больше нет, а это значит, что теперь ничто не помешает ему поквитаться с девчонкой. Он никогда не сумел бы поднять руки на ребёнка, но, судя по всему, она не ребёнок уже очень давно. Теперь они равны, и светловолосая пожалеет, что родилась на этот свет. В своё время она не дала ему достойно уйти из жизни, а теперь ещё и лишила Дара, что гораздо хуже, чем смерть…
Что ж, не всё потеряно. Пока он находится в больнице, у него ещё есть шанс отомстить. Если же его отвезут обратно в пески форжа, всё пропало, поэтому надо действовать немедленно. Он легко узнает её при встрече… Такую, как она, трудно забыть, невольно подумал он. И надо же было им встретиться! Хм… Будем считать, ему не повезло.
* * *
Вечером следующего дня Сорел сидел за столом в доме Сарэка и Аманды и уничтожал приготовленный женщиной ужин. Напротив сидела Лея, которая со столь свойственной ей кислой миной ковырялась вилкой в тарелке. Избытком аппетита она в этот вечер явно не страдала.
После нескольких лет столовской еды и трёх дней больничной, всё, что приготовила Аманда, казалось Сорелу пищей богов, и он недоумённо посмотрел на Лею, отложив вилку в сторону.
— Почему ты не ешь? — поинтересовался он.
— Просто не хочу, — вежливо ответила та, стараясь не забыться и не произнести какую-нибудь колкость. — А… почему вы всё время на меня так смотрите?!
— Ты так… выросла! — трудно было брякнуть более идиотскую фразу, но у Сорела почему-то всегда хорошо получались именно такие вещи.
— Да, детям свойственны подобные трансформации, — терпеливо сказала та. — Эван тоже изменилась.
— Да, но ты… ты совершенно не похожа на себя прежнюю!
Аманда и Эван посмотрели друг на друга с сочувствием и продолжили ужин, не вмешиваясь в разговор.
— Спасибо, — Лея встала из-за стола, отодвигая стул. — Но я действительно не хочу есть. Пойду в свою комнату.
* * *
Всё в том же философском настроении Сорел вышел из дома и направился к столь любимому детьми камню. Вслед за ним увязалась Рика (которая, между прочим, вымахала в три раза крупнее того котёнка, который в своё время испортил ему брюки), и тут же развалилась у него на коленях, едва только он сел на камень.
Ну, подумаешь, выросла. Ей же всего пятнадцать… ну, почти шестнадцать, это неважно… Она же не стала от этого действительно взрослой! Она всего лишь подросток, и нужно вести себя соответственно. Как и прежде. Нет, как прежде, не получится. Но попробовать-то можно!..
